Судьбы сплетенье
А. Навальный, генеральный директор ООО "Кобяковская фабрика по лозоплетению".

Для Кобякова плетение из ивового прута является традиционным промыслом. В этой местности мастерство передавалось от родителей к детям. Первоначальное обучение всегда начиналось в семье. До 1930 года производство было кустарным. В 30-х годах создается Кобяково-Сидоровская промартель. Вначале плетением занимались по-прежнему на дому, но позднее были построены лозоплетельный цех, токарная мастерская и склад готовой продукции. После войны артель расширилась и кроме лозоплетения стали заниматься сельским хозяйством, изготавливать корпусную и мягкую мебель, различную хозяйственную утварь.
С 1 января 1968 года производство в Кобякове переходит в систему Роспотребсоюза. Образуется экспериментальное предприятие по деревообработке и производству лозовых изделий, которое затем было переименовано в Кобяковскую фабрику по деревообработке. В системе потребительской кооперации из-за административно-плановой системы хозяйствования лозоплетение стало медленно отмирать. И к началу девяностых годов производство стало убыточным, и фабрика совсем обанкротилась. Мастера остались безработными, фабрика была продана и перепрофилирована, люди остались не у дел. Каждый решал свою дальнейшую судьбу сам. В 1994 году по инициативе существующего руководства создается общество с ограниченной ответственностью, и все начинается с нуля. Общество приобретает складское помещение, у которого были только стены и крыша. Производится ремонт здания, цех оснащается необходимым оборудованием и начинается поиск мастеров лозоплетения. После расформирования старой фабрики некоторые работники нашли другую работу, ушли на пенсию, переквалифицировались.
Пришлось различными путями возвращать мастеров назад, набирать новых, учить молодых специалистов. Это был сложный период. Кроме того, не хватало производственных площадей. Пришлось пристраивать помещения. В настоящее время этого недостаточно. Для нормального функционирования производства лозоплетения необходимо свыше двух тысяч квадратных метров производственных площадей и столько же складских и других площадей. В настоящее время мы имеем только 3,5 тысячи квадратных метров всей территории. Несмотря на трудности, за три-четыре года промысел лозоплетения в Кобякове был возрожден. Изделия из лозы нашей фабрики отнесены к народным художественным промыслам. Кстати, ООО "Кобяковская фабрика по лозоплетению" является единственным предприятием в Одинцовском районе, которое имеет статус предприятия народных художественных промыслов. Фабрика считается одним из лучших предприятий в России в этой области. Находясь в системе потребительской кооперации, в Кобякове раньше изготавливали чуть больше десяти наименований различных изделий - в основном, корзинки. Сейчас мы изготавливаем около четырехсот наименований. Кроме того, возрождены традиции древнего промысла, улучшилось качество.

05.06.2002

Гнездо помещиков Навальных, так называют его прокремлевские активисты, начинается почти сразу от поворота с трассы «Беларусь» на деревню Кобяково. Надо только немного проехать по сельской дороге — справа будет разорившийся в 90-е завод по производству деревянных изделий. Слева, дальше — то самое гнездо. Забор, мощные ворота, за ними виднеется двухэтажное здание. У Навальных в Кобяково фабрика по лозоплетению, самая крупная в Московском регионе, продуктовый магазин и что-то вроде офисного блока. На проходной встречает хмурый бородатый мужичок в телогрейке: «Пропускать без удостоверения личности не велено, — говорит. — Сейчас Анатолий Иванович подъедет — и разберемся».

Отец  семейства, Анатолий Иванович Навальный, появляется в ту же минуту. Крепкий улыбающийся мужчина под 60. На «Хендай Санта Фе», наверное, 2002 модельного года. В старомодной дубленке, шапке-ушанке, рукавицах. Хорош, думаю, помещик. «Кофе, — говорит, — из автомата будете? Согреемся».

По правде, посетителей вот так, как меня, старшие Навальные не принимают уже года два. «Поместье Навальных» стойко держит оборону. С тех пор, как сын Алексей возглавил «болотный протест», в Кобяково образовалась нашистская вахта. Активисты то и дело желают прорваться к его родителям. Собирают подписи жителей против эксплуатации работников в нечеловеческих условиях на фабрике и «за» ликвидацию продуктового магазина, где Навальные, по легенде, спаивают московских дачников и коренных кобяковцев суррогатной водкой.

— При этом на саму фабрику не проник еще ни один мерзавец, — гордо признается генеральный директор Анатолий Иванович.

— Так, может, наоборот, стоило бы пустить, — говорю. — Пусть убедятся…

— Да вы что! Им же не убедиться надо, а замучить нас всех, — обижается Навальный-старший. — Чтоб они у меня по фабрике еще своими ногами ходили…

После всех услышанных историй я ждал от непри(е)ступной фабрики Навальных чего-то исключительного. И если не труда крепостных на самогонном конвейере, то хотя бы бурного плетения. Но обороняемая снаружи крепость внутри оказалась одиноким цехом, где задумчиво плел корзину усатый мастер по имени Володя, лет 35. За другим столом возилась с прутьями мастер Ирина. В центре помещения мигала елка. Из угла скрежетал радиоприемник.

— Самый лучший плетельщик в области! — представил Володю Анатолий Иванович. — Неоднократный участник и победитель конкурса по скороплетению.

— Это в прошлом, — буркнул Володя.

— Теперь вы знаете, что у нас за коллектив, — радостно сообщил мне Анатолий Иванович.

— Это весь коллектив?

Почему же весь. Еще есть секретарь и моя супруга — коммерческий директор.

Фабрику по лозоплетению Навальные основали в 1994 году. До этого в Кобяково существовал кооперативный завод изделий из древесины. Штамповали там прикроватные тумбочки для больниц и общежитий, был и цех, где делали плетеные корзины. И если тумбочки молодой российский рынок отверг, производство корзин оказалось куда рентабельнее. Корзинами здесь выдавали зарплату. В корзинах была жизнь. С корзинами ходили за покупками, в корзинах спали новорожденные, рожали кошки. Корзинами с завода выносили корзины. И на Новый год друзья дарили друг другу корзины… А на обочине Минского шоссе по выходным торговала корзинами работница кооперативного завода Людмила Ивановна Навальная. А муж ее, военный офицер Анатолий Иванович, соответственно привозил ее и корзины с утра на точку и увозил вечером.

— Хотя был на дворе 94-й год, отношение к торговле было прохладное, немногие решались, — говорит Анатолий Иванович. — А мы отважились.

На прибыль Навальные в том же году арендовали у кооператива тот самый цех по лозоплетению. А вскоре открыли свое производство и позвали на работу бывших коллег. Под цех Навальные выкупили помещение заброшенного в начале 90-х сельского клуба. Так что теперь, кроме спаивания местных, семью обвиняют и в том, что они лишили сельскую молодежь досуга.

Сейчас на фабрике осталось всего четыре плетельщика. Из тонких стволов молодой ивы Володя с Ириной, а еще Вадим с Михаилом Евгеньевичем вручную плетут кресла, столы, диванчики, переноски для кошек. Кресло, например, стоит 7200 руб., кошачий дом — 5600. Недавно запустили партию новогодних украшений — плетеные звездочки и снежинки.

— Некому работать, — вздыхает Навальный-старший. — Непопулярная это профессия — плетельщик. Нигде ей уже не обучают, да и производств мало. Поэтому мы как вымирающий вид. Заказы вроде есть, плетем Малому театру и даже Большому, а работать некому.

В холле фабрики — экспозиция изделий. Кресла-качалки, фигура женщины, сани. Взгляд цепляет сплетенный в миниатюре храм Христа Спасителя. В разгар громкого дела на него, говорят, вешали плакатик с Pussy Riot. Имеются в экспозиции и более дерзкие решения — после недавних обысков на фабрике плетеному козлу в натуральную величину дали трогательное прозвище «Бастрыкин».

Коммерческий директор Людмила Ивановна Навальная сидит в небольшом кабинете за макбуком. На полке в декоративной корзине — фотография Алексея и Олега. На экране открыты ЖЖ, «Твиттер», лента «Фейсбука»…

— Целый день сидит, — не одобряет Анатолий Иванович. — Иногда прихожу, а она уже заснула с этим твинтером.

От себя:
Вы можете дико смеяться и не верить, но с его отцом мне довелось служить с 1982 по 1987 год.
И жили мы в одном военном городке, поэтому и его отца, и мать, и его самого я имел возможность довольно близко знать.
И мне лично довольно неприятно наблюдать, как выросший буквально на глазах человек, вдруг начинает тратить свою жизнь исключительно на продирание "наверх" (в его понимании этого термина).
Хотя.... Вполне возможно, что это началось, еще когда его отец Анатолий Иванович Навальный окончил заочно юридический факультет ВПА им. Ленина и был назначен одним из первых юрисконсультов в Советской Армии в Таманскую дивизию.
Тут необходимо отступление - поступал туда Анатолий Иванович фактически незаконно, а именно, "втихаря" подготовил все необходимые документы и поставил на них печать части, пользуясь тем, что временно исполнял обязанности начальника штаба части....
Вот такой вот будущий блюститель закона.
Может быть тогда зародилось у его сына осознание, что "контролировать" и "выявлять" - гораздо проще и безопаснее, чем что-то делать самому своими руками?
И что для достижения своей личной цели применимы любые средства?
Или может быть после начала "перестройки", когда начался период "дикого капитализма" с его кооперативами его мать, высококвалифицированный бухгалтер, сумела на примере показать ему, что знание законов, а точнее, лазеек и нестыковок в них может дать колоссальную возможность к прорыву в обеспеченную жизнь?