[info]yrgens
        January 13th, 10:16

    Дорожные заметки
    (в дни 85-летия Палехского искусства)

    Утро туманное, утро седое,
    Нивы печальные, снегом покрытые.
    Нехотя вспомнишь и время былое,
    Вспомнишь и лица, давно позабытые….

    Иван Сергеевич Тургенев

    И вновь я на пути в старинное русское село Палех. За спиной остались встречи с музеями и древностями Рима, с утонченной культурой Франции, с народом Ливийских земель и его ремеслами. Удалось посмотреть и города Нового света.
    Накручиваю на велосипедные колеса оставшиеся последние километры. Слева остается село Красное со старым храмом. Миную широкий мост над речушкой Люлех. Справа виднеются избы деревеньки Дягилево.
    Въезжаю перед Палехом на последний отрезок прямого и широкого асфальтированного тракта. Ориентиром служит, проявившийся на безоблачном небесном фоне стройный белоснежный силуэт колокольни палехского Крестовоздвиженского храма. Взволнованно в груди бьется сердце, знаменуя каждым ударом долгожданную встречу с древним искусством, знаменитых когда-то палехских иконописцев.
    На улицах в основном чужие, незнакомые лица. Лишь изредка встречаются представители старинных художественных, ремесленных и крестьянских палехских династий.
    Вот и добротный двухэтажный кирпичный дом палешан Салаутиных, где теперь размещается местный художественный музей. Семью Салаутиных в годы кровавого безумия коммунистов попросту выкинули на улицу, разграбив их крепкое хозяйство начисто.
    Декабрь 2009 года. Знаменательная дата в многовековой жизни искусства Палеха. Зимой 1924 года, благодаря гениальному открытию иконописца Ивана Ивановича Голикова вместе со своим родственником и прекрасным знатоком древнерусского искусства Александром Александровичем Глазуновым в области создания нового изобразительного языка, в Палехе была основана художественная Артель из бывших иконописцев.
    Открываю парадные двери музея и перешагиваю через порог с надеждой увидеть новые достижения молодых продолжателей дела великих Учителей-основоположников. Стены этого дома хранят память о могучих и мудрых попечителях и собирателях уникальных образцов нового искусства Палеха – Германе Васильевиче Жидкове, Анатолии Васильевиче Бакушинском, Михаиле Порфирьевиче Сокольникове. Это - титаны искусствоведения!
    Молодые сотрудники музея вручают мне каталог, изданный к 85-летнему юбилею художественной жизни палешан. С их слов узнаю, что в эти дни в селе насчитывается более шестисот художников. Подавляющее их большинство съехалось сюда из различных районов, областей и национальных окраин России. Этакий маленький Вавилон. Все они вольно или невольно принесли с собой свои местечковые традиции, обычаи, привычки, свое видение окружающего мира, природы; свой образ жизни.
    Перелистываю страницы издания, с интересом просматриваю список составителей и редакторов. Так как со старой иконописной палехской школой я хорошо знаком, то перехожу к разделу о лаковой миниатюре.
    Знакомлюсь с текстом, и, к великому своему удивлению, не обнаруживаю его автора. Также не названы и сотрудники, ответственные и участвующие в подборе работ для данного раздела каталога.
    Представленные работы первопроходца и основоположника незабвенного Ивана Ивановича Голикова и его коллег-последователей: Баканова, Вакурова, Дыдыкина, Маркичева, Котухина, Зубкова вновь вызывают в душе горячие, волнующие переживания. Как говорят в таких случаях, сердце устремлено к «горним высотам». Всех этих мастеров мне довелось знать лично. И о каждом из них можно написать интереснейшую книгу.
    Несмотря на кажущуюся равновеликость в своем творчестве, среди группы старых мастеров Артели на недосягаемой до сих пор высоте стоит Иван Голиков. Его динамика рисунка, безупречность композиций, цветовых и пластических решений, глубочайшее проникновение в образ, подбор тематики для своих работ – все эти качества принадлежат живой и трепетной душе великого Мастера мирового уровня.
    К великому разочарованию, в тексте каталога ничего не сказано о сложной и великолепной работе Голикова над оформлением книги «Слово о полку Игореве» под редакцией знаменитого московского знатока народного искусства – Михаила Порфирьевича Сокольникова. Не нашлось на страницах каталога места и для иллюстраций из этого произведения. Нет, хотя бы, упоминания и о книге «Сказка о царе Салтане», оформленной Иваном Ивановичем. А его блестящее творчество в области оформления театральных декораций, которым рукоплескал Большой Театр; живопись на фарфоре, знаменитый холст «Хоровод». Как можно обойти молчанием эти шедевры, совершенно непонятно!? Скорее всего, надо сказать – это недопустимо!

    Далее, в оригинале текста встречаем грубейшую неточность в отношении художника Павла Баженова. Читаем «…художник Павел Баженов, ставший первым учеником Артели древней живописи».
    Абсолютная неправда!
    Павла Дмитриевича Баженова, благодаря счастливому случаю, нашел и усадил рядом за свой рабочий стол лично Иван Иванович Голиков и предоставил Баженову для учебы свои работы. Он долго уговаривал Павла бросить свое предыдущее ремесло выделки овчинных шкур и заняться новым палехским искусством. Голиков внимательнейшим образом опекал своего ученика, подсказывал и направлял Баженова по правильному пути, раскрывая перед ним все свои профессиональные секреты. Таким образом, вырос выдающийся мастер, достойный своего Учителя. Среди первых учеников Голикова были Александр Сергеевич Баранов, Александр Яковлевич Макаров, Валентин Михайлович Паликин. Николай Михайлович Парилов прямо указывает, что только благодаря Голикову он стал художником нового искусства Палеха. Как такое можно забыть или не знать?!
    И.М. Баканов, И.П. Вакуров, И.В. Маркичев, также имели своих учеников и успешно их обучали.
    Ученица А.В. Котухина – Анна Михайловна Корина как-то пожаловалась Ивану Петровичу Вакурову, что ей запретили работать в традициях стариков. Это были времена недалеких и ограниченных советских руководителей, таких как Евмененко, Г. Мельников – на то время председатель правления палехского отделения СХ, А.Г. Баканов – директор художественных мастерских в те годы. Проводил такую политику и Б. Немтинов, пребывавший в ту пору главным художником мастерских.

    Возвращаясь к началу текста, читаем «в 1918 году в Палехе была организована артель по росписи деревянных изделий…»
    И вновь ошибка!
    Во-первых, следовало указать название артели, а называлась она – «Первая палехская художественная декоративная артель». В ее состав вошли и бывшие хозяева иконописных мастерских. Но, никакими росписями деревянных изделий она в 1918 году не занималась. Первые ее работы заключались в реставрации нескольких церквей, но вскоре работа замерла и артель прекратила свое существование.
    Во-вторых, лишь только в 1920 году поступило предложение от Владимирского артсоюза через инженера палешанина Салапина Алексея Васильевича, начать новое дело - роспись всевозможных деревянных изделий: солонок, ларцов, ковшей, амфор, матрешек, шкатулок. Наряду с Палехом эту работу выполняли и в Холуе, и во Мстере. Из-за крайней дешевизны выпускаемой продукции и эта артель быстро распалась.
    Алексей Васильевич Салапин был вскоре расстрелян коммунистами. В свое время его отец участвовал в росписях Палехского Крестовоздвиженского храма.

    Идем далее по тексту: «…в Москве художники И.И. Голиков и А.А. Глазунов пытались найти применение иконописному стилю. По примеру миниатюристов подмосковного села Федоскино они решили попробовать себя в росписи папье-маше. Опыт удался».
    Вот так фокус! Посмотрели и сделали. Как оказывается все легко и просто. Хочется сейчас же предложить незадачливому исследователю: прочтите любое стихотворение, например, Пушкина и создайте свое равновеликое или чуть лучше. Получится ли?!
    Вдобавок, Глазунов назван всего лишь художником. Глазунов – это крупнейшая искусствоведческая фигура в столичных кругах того времени. В его иконописной мастерской на протяжении всего времени ее существования работали палешане. Сам он родом из деревни Терехово, уничтоженной коммунистами не так давно. Он с отличием окончил Московский Археологический институт, прекрасно разбирался в древнерусском искусстве, один из самых известных коллекционеров Москвы. В его столичной квартире собиралась художественная и литературная городская элита. Частым гостем у него был великие народный поэты Николай Клюев, Дмитрий Семеновский и многие другие

    Читаем: «… в его мастерской (Глазунова) удалось добиться возможности пользоваться яичной темперой на лаковых изделиях из папье-маше».
    Никакой здесь трудности в использовании темперы перед Голиковым и Глазуновым не стояло. Тем более для Голикова, который большую часть жизни проработал иконописцем, художником фресковой живописи, театральных декораций и в совершенстве владел как приемами темперной живописи, так и любых других техник.

    Дальнейшие сюрпризы: – «В процессе подготовки к выставкам выработался стиль палехской миниатюры…» Еще одно «открытие!»
    Основополагающие черты Палехского стиля выработал Иван Иванович Голиков, затем свой значительный вклад внесли Иван Михайлович Баканов, Иван Петрович Вакуров, Аристарх Александрович Дыдыкин, Александр Васильевич Котухин, Иван Васильевич Маркичев. По определению искусствоведа А.В. Бакушинского, крестьянская живописная и цветовая манера была наиболее присуща И.В. Маркичеву.
    Особенный индивидуальный изобразительный и стилевой язык вырабатывался не в процессе подготовки к выставкам, а в результате повседневного творческого труда, собственных тяжелых и драматичных поисков новых декоративных и живописных изобразительных форм, композиционных решений, сюжетов. Их волновали не подготовки к выставкам, а стремление совершенствовать себя, как художников, и забота о передаче накопленного опыта своим ученикам. Искусство Палеха развивали мощные и яркие Мастера.

    Продолжая следить за игрой изложения: – «в числе самых первых тем, к которым обратились палешане, были песенные темы».
    Приходится вновь повторить – первой работой палешан Голикова и Глазунова, в которой ясно был определен художественный стилистический путь, по которому следует идти, было произведение на религиозный сюжет «Адам в Раю». Затем были «Игра в шашки», «Деревенская гулянка».

    Дальнейшая характеристика палехской иконописи совсем сбивает с толку читателя: – «характерные для иконописи Палеха напевность, мелодичность, повествовательность и наглядность деталей…».
    Откуда такие выводы?! Где примеры?! Интересно, что бы составитель сказал о Ярославской школе с ее тщательнейшей проработкой мелочей. Повествовательность – это один из способов художественного изображения, присущий не только иконописи, тем более палехской. Ну, а слова «напевность, мелодичность» к религиозной и церковной живописи вряд ли подходят. Здесь уместнее говорить об образе и цвете. А об этом нет ни слова…

    О работах Голикова на тему «Охота» читаем: – «…все смешалось в стремительном вихре…».
    Да и в помине нет никакого смешения. Композиция плоскости тщательно продумана, где каждый элемент расположен строго на своем месте. Цветовая орнаментальность, ритм, динамика выдаются нам за какой-то «стремительный вихрь и смешение». Такие определения более подходят к станковой живописи.

    Вот пример, о котором хочется сказать особо: – «она («Тройка») была и до сих пор остается излюбленным мотивом каждого художника-палешанина».
    Какая ненаблюдательность! Абсолютно не каждого. Далеко не всем удается правильно стилизовать рисунок этих животных, даже проработав не один десяток лет в коллективе. А «излюбленность» этой темы выражается в возможности откровенного плагиата, а точнее, воровства сюжета, манеры письма и мотива с произведений основоположников.
    Кстати, вот вам наглядный пример на последней странице юбилейного каталога. Художник Щаницын-Гроссберг, не мудрствуя лукаво, взял работу Ивана Ивановича Голикова «Тройка» (сигаретница) 1936 года, внес в ее стилевой рисунок ненужные мелкие изменения, подпортил цветовое решение и поставил свою подпись. Тем самым присвоил себе авторство чужой композиции, чужого труда. Нравственность, этика, честь, уважение памяти и творчества своих учителей – эти понятия, по-видимому, малознакомы таким деятелям. Какое-то художественное браконьерство, дикое пренебрежение к палехским традициям, заветам стариков. И абсолютно неважно, сколько лет прошло после смерти настоящего автора. Должна быть человеческая мораль, которую никто не отменял!
    Подобные безобразия начинаются еще в местном художественном училище с одобрения их его руководством. Художники-палешане поведали мне криминальную драму, связанную с таинственной кражей из запасника училища бесценных учебных образцов-оригиналов старейшин Палехского искусства. Работы пропали бесследно. Множество раз в различных салонах и магазинах мне приходилось видеть копии работ «стариков» с авторской подписью недоучившихся студентов. На интернет-сайтах выставляются на продажу дипломные работы выпускников, ученические копии по технике Палеха, которые должны храниться в училищном фонде. Какие уж тут традиции! Полное разложение совести!

    Вспоминается случай на художественном совете, где в ту пору работал один из основоположников – Иван Петрович Вакуров. На столе появляется шкатулка, на которой некто из художников скопировал известную вакуровскую композицию «Лесная сказка». Иван Петрович с возмущением выразил свое несогласие и твердо сказал, что художник никакого права не имел присваивать себе авторство и настоял, чтобы работа было возвращена копиисту без всякой оценки. Такое поступали со всеми художниками, несмотря на возраст и опыт. Вакуров часто повторял молодым, что художник обязан изображать по-своему.
    Иван Михайлович Баканов, незадолго до своей кончины, напутствовал Ивана Ивановича Голикова словами:
    – Пишите меньше, но лучше! Берегите Палех!

    В среде палехских иконописцев, а чуть позднее, и художников лаковой живописи свято берегли этические нормы, нравственные ориентиры в творчестве, бережно относились к авторским заслугам. Очень часто в музее выставлялась всего лишь одна работа, но уникальная… Вспоминается мне подобная экспозиция с произведением И.П. Вакурова «Демон». Впечатление огромное.

    Нынешнее положение в творчестве палешан не выдерживает никакой критики. Под прикрытием примитивного понятия «коллективного творчества» поголовно используются выдающиеся достижения, открытия старых мастеров, присваиваются себе и выдаются за какое-то «возрождение» палехского искусства.
    Вернемся вновь на некоторое время к тексту каталога, посвященного лаковой миниатюре.
    Удивляет, как заранее определяется на свой вкус достоинство и недостатки той или иной работы. Серьезная научная работа подменяется агитацией за признание той ли иной вещи шедевром.
    Вот, к примеру: «пастушок – это символ мира, благополучия». Рассматривается произведение И.М. Баканова «Палех».
    Пусть так, но основное живописное пятно – это свободно работающие крестьяне (вот он - символ), далее – вознесшийся храм и призрачные клубящиеся облака. Вышеупомянутое определение более подходит к ударным акцентам композиции.
    Далее, уж совсем откровенный ляп: «…деревья, на листьях которых отражаются солнечные лучи»
    А теней от фигур, построек, деревьев не видно, случайно? Даже малолетним детишкам, бегавшим мастерам-иконописцам в лавку за четвертинкой было известно, что золото на иконе, его цвет и свет – это символ Создателя. И никакого другого толкования в древнерусской живописи не существует. То же самое понятие непосредственно относится и к продолжению иконописных традиций в лаковой миниатюре!

    Затем: – «…в это время в Палехе был колхоз».
    В какое время? Если подразумевается год создания работы – 1934, то тогда уже вовсю колхозники использовали механический сельхозинвентарь, отобранный у раскулаченных крестьян. В архивах коренных палешан вы можете посмотреть фотографии 30-х годов, где колхозники активно работают на таких машинах. Это весьма убедительно показывает И.В. Маркичев своей шкатулкой «Сельхозработы» 1935 года.
    И.М. Баканов создал неповторимый образ своего села патриархальных времен без всяких солнечных «зайчиков» на листьях и «колхозного счастья».

    Переходя к описанию работы «Сказка о царе Салтане» А.В. Котухина, источник теста нам сообщает – «яркость, даже некоторая пестрота цветовой гаммы…»
    Ни к одной работе А.В. Котухина эти определения «яркости и пестроты» вы не подгоните. Котухин во всех своих работах проявился, как художник сдержанных цветов, неброского колорита.
    Читаем: – «для творчества Котухина характерна декоративно-орнаментальная трактовка изображения».
    Разве только для творчества Котухина?! У Голикова, Вакурова, Баженова эта характерность еще более ярко выражена.

    О работе Н.М. Зиновьева «Некрасов. Крестьянские дети», в частности об изображении детей сказано «они выполнены достаточно реалистично…»
    Это достоинство или недостаток? Если недостаток, то достаточно грубый и вряд ли стоило выставлять эту работу. А если ее поставить в ряд с произведениями основателей, то натурализм или реализм проступает более, чем отчетливо.

    Продолжая листать страницы, находим: – «классикой Палеха признаны… «Василий Теркин» 1948 г. Ф.А. Каурцева.
    Кто и когда признал эту рядовую работу классикой? По каким выдающимся художественным признакам? Куда важнее было бы отметить его работу «Увидели аэроплан» (шкатулка 1931 года)!

    Вот рецензия на письменный прибор художника Зиновьева «Битвы предков за русскую землю» – «тонкость и точность рисунка с проработкой мельчайших деталей, верное найденное колористическое решение с удачными живописными эффектами пожарищ и взрывов – характерно для этого подлинного шедевра палехской миниатюры».
    Приведенные технические и ремесленные приемы в рассматриваемой работе совершенно не определяют её, как шедевр. Восхищение мелкими деталями показывают нам лишь слабость научной статьи, в которой не рассматривается произведение, как целое. Гораздо правильнее было бы поместить иллюстрацию с работы Зиновьева «Конек-горбунок». Это, вероятно, одно из лучших его достижений, как по композиции, цвету, так и по раскрытию образа. Тем более, что Зиновьев в письменном приборе бесцеремонно использует мотивы битв Ивана Ивановича Голикова, не брезгуя и прямым копированием отдельных фрагментов, причем совершенно неудачно, превращая сцены битв в бесхребетные, непродуманные формы.

    Перелистываем следующую страницу – «произведения этих лет (1940-1950 гг.) отличает отсутствие образности».
    Здесь, что называется, высекли сами себя! Посмотрите на уникальное произведение Ивана Петровича Вакурова «Победа» 1945 года. Как можно такую работу замалчивать и не сказать слов восхищения?! Такого мощного стилистического решения образа «Победы» в Палехе не удалось создать никому до сегодняшних дней.

    Ожидаемое впечатление от серьезного рассмотрения творчества мастеров лаковой миниатюры продолжает все более тускнеть – «Композиционный портрет И.И. Голикова».
    Эта пластина, в свое время, абсолютным большинством голосов была отвергнута на республиканском выставкоме в Москве и возращена автору с совершенно справедливым замечанием, как явного художественного монтажа с чужих работ.

    О Николае Ивановиче Голикове. Вот, что говорит доктор искусствоведения Василий Николаевич Карпенков – «Ведь это с его дипломной работы «Фауст» и началом его творчества в художественных мастерских в начале 50-х годов искусство Палеха стало уходить от реалистического натурализма и возвращаться к своим истокам. И к иконе он первым после стариков обратился. Это были времена, когда только за одно слово «икона» можно было испортить себе жизнь…
    Чтобы не быть голословным, давайте посмотрим всего лишь на три шедевра из творений Николая Голикова, два из которых находятся в Детском Музыкальном Театре им. Н.Сац в Москве на проспекте Вернадского. Это большие лаковые панно: «Руслан и Людмила» и «Хозяйка Медной горы». Ничего подобного палешане со времен основоположников не создавали. Затем был выдающийся триптих «Сказ о царе Салтане» в санаторий в городе Геленджик. Только за одну из этих работ можно смело присуждать Государственную премию и звание академика живописи. А его бесценная помощь во время работы в коллективе приснопамятных мастерских десяткам молодых мастеров. Сколько коллег по цеху воспользовались его достижениями! Переоценить невозможно! Человеку скоро 90 лет и он продолжает выдавать уникальнейшие образцы подлинно палехского искусства!!!
    На протяжении всей своей жизни он находился в коллективе за рабочим столом. Они с супругой последними покинули родные и остывающие стены старого здания, когда уже все разбежались, а зябнущие руки с трудом удерживали маленькие беличьи кисти, когда отопление, электричество было отрезано у них на глазах, а в комнатах здания хозяйничал осенний уличный холод».
    Прибавьте к этому предвоенный голод в семье из семи человек без отца, три года фронта: Орловско-Курское сражение, тяжелейшие бои на Севере в составе экипажа тяжелой самоходной установки; два тяжелых ранения, выживание в полевых госпиталях и военных лагерях, пять лет службы после войны в Военно-Морском флоте.
    Шкатулка «Иван Сусанин» по силе выразительности образа, композиции является действительно выдающимся произведением. Но, как вспоминает сам автор – Н.И. Голиков, датировка его работы 1958 годом неверна. Следовало указать настоящую дату – 1955 год. Также до сегодняшнего дня Николаю Ивановичу неизвестно, каким образом эта работа попала в музей, кто ее продал. Он ее представлял на художественный совет в мастерских. И очень уместно спросить – получали ли лица, готовившие выставочную экспозицию, разрешение автора на демонстрацию данного произведения?! Вновь возникает вопрос об ответственности лиц за несоблюдение авторских прав!

    Смотрим дальше по оригиналу текста – «Борьбой за содержательность и мастерство отмечены 1970-е годы. В художественные мастерские пришла группа талантливых художников. Они внимательно изучали творчество «стариков» и традиции древнерусской живописи».
    В изучении наследия древнерусской живописи из этой группы выделим, к сожалению, только одного мастера – это Вячеслав Федорович Морокин. Этот человек действительно вдумчиво и последовательно продолжает обращаться к первоисточникам. Это видно и по его работам.
    Очень жаль, что не видим упоминания о талантливом художнике Виталии Мухине, который по своему художественному и нравственному уровню стоит намного выше сегодняшних новоявленных «радетелей и возрождателей».
    Главное, что необходимо отметить – все пришедшие в мастерские в 60-80-х годах художники, встали на уже хорошо проторенный путь все тем же Николаем Голиковым. Многие сидели с ним в его бригаде на протяжении длительного времени, многократно бывали у него в небольшой избе, слушая его удивительные и поучительные воспоминания о жизни старого Палеха с его интереснейшими личностями, ярмарками, конным базаром. Затем, активно использовали в своих работах советы, опыт и достижения мудрого Мастера.

    Продолжаем чтение – «в работах молодых открылся новый тематический пласт: революционное прошлое Ивановского края».
    Ничем неприкрытое лукавство!
    Какой там новый пласт?! Не революционное, а бандитское прошлое Ивановского края. Если в 30-е годы основоположников принуждали к отображению большевистского режима, то в 70-е пронырливая молодежь по собственной инициативе взялась воспевать уголовный коммунистический режим, и с поклоном принимать от него дешевые подачки, строя на этом свою карьеру. Банальная коньюктурщина, целование рук и различных других мест продажных чиновников. Все прекрасно знают, за что, кому и какие давалась премии.
    Палешане крепко помнят расстрелянных своих мастеров: Александра Александровича Глазунова, Александра Ивановича Зубкова, Михаила Бонокина, Алексея Васильевича Салапина. Вспомним здесь и сына Н.М. Зиновьева – Пармена Николаевича Зиновьева. Было готово постановление на арест и Голикова Ивана Ивановича, но..., не успели. Мастер ушел в иные миры… Поклонимся этим людям.
    Кто это забыл, выучите эти имена! Запишите у себя на лбу и не ложитесь на кровать вместе с властью под революционные, советские и прочие одеяла!

    О работе «Лето в Палехе» Ермолаева. Явно проигрышное произведение, о котором продолжаем читать небылицы о «декоративной изысканности», «кудашевских соснах» и прочее.
    С места, где растут эти сосны, вы никакого Палеха не увидите. И, тем более, среди этих сосен никогда не было покоса, потому что там труднопроходимые заросли. Композиция очень вялая, с плохо нарисованными и поставленными фигурами. То, что мы видим на втором плане, вряд ли можно назвать палехским пейзажем.
    Посмотрите и сравните «Палех» Ивана Михайловича Баканова!
    Вот где настоящее наше село. И не зря многие старожилы говорят, что еще никому не удалось так точно и образно передать атмосферу и свободную панораму Палеха, как И.М. Баканову. Этот взгляд на родные просторы старого мастера близок коренным палешанам с самого рождения.

    Отдельно надо сказать о трех, представленных в данном разделе книге, фотографиях. С такими подписями их историческая ценность минимальная.
    1. Вот группа художников «Артели». В Палехе есть человек, который назовет всех изображенных поименно и скажет, где и когда сделано фото.
    2. Затем «группа сотрудников музея». Из сотрудников мы видим директора - Г.В. Жидкова, научного сотрудника – Лукашову, реставратора - И.В. Белоусова (Потапова), бухгалтера А.В. Маркичева. Здесь не только сотрудники музея, но и знаменитые художники.
    3. «Художники Палеха». Бесценное фото, интереснейшие люди на нем и вместо рассказа – полное молчание редакционной коллегии.
    Какое пренебрежение историей!

    Обозревая последние работы, представленные в каталоге, приходится подводить грустный итог. Движения вперед в развитии у современного палехского художественного сообщества не наблюдается. Редко-редко попадается вещь, о которой что-то можно немного сказать. Поголовно и нещадно используются достижения старейшего поколения, их творческие находки, открытия. Берутся сюжеты, целые фрагменты цветовых и композиционных решений, разработанных и открытых «стариками» - основоположниками палехского искусства и начинают комбинироваться, с присвоением авторства. Много работ, выставляются не один раз. Фамилии художников из каталога в каталог – одни и те же. По сути происходит восхваление личности автора, но никак не его работ. Ничего нового у них в творческих достижениях, к сожалению, не видно.
    Как только делаются попытки создать что-то самостоятельное, моментально автор начинает «плавать». Исчезает четкая и наглядная композиция, вместо нее появляется хаос, запутанность, измельченность. Всего настолько много, а главного нет. Непродуманные названия некоторых вещей приводят в полное недоумение, к примеру, целая серия «Цветочниц» и всяких «Садов…», «Ярмарка», сомнительные «Венчания». Высокая Поэзия подменяется легкомысленной прозой.
    Нет глубокого раскрытия образа, точнее – он вообще отсутствует. Как нет и самого сюжета. Поверхность предмета массово наполняется невыразительными фигурками, деталями пейзажа, деревьями, почти натуральными цветочками-листочками. Начисто исчезли растительные декоративные формы. Вместо них – мутные одинаковые пятна. Утеряно правильное использование плоскости. Мелким размером заполняется верх композиции. Вновь появилась линейная и воздушная перспектива, многоплановость.
    Печально то, что молодое поколение не задумывается о том, что нужно творить, создавать свои оригинальные композиции, думать над образом, вырабатывать свой художественно-изобразительный язык, цветовые решения, Это огромный и тяжелейший труд, но без него нет и художника, мастера, творца. Теряется и то, что было когда-то достигнуто самим же художником.

    Выхожу из бывшего дома палешан Салаутиных с тяжелым ощущением от встречи с современным творчеством обитателей, проживающих в Палехе, и направляюсь с Горы в Слободу поклониться Творческому Очагу, где работали основатели Палехского Чуда. Какой-то «доброжелатель» направил меня в, так называемое, «Объединение художников Палеха». Но там заняты выпуском дешевой сувенирной продукции, бесконечно далекой от древних палехских традиций. Интереса для знатоков и ценителей такие поделки не представляют.

    Что это?! Вместо когда-то добротного жилого дома купцов-палешан Коровайковых, в котором позже размещалась всемирно известная Артель древней живописи, глазам предстают разграбленные руины, оскверненные, исполосованные трещинами стены здания. Выбиты окна, сорваны двери, провалами зияют сгнившие полы. Сквозь крышу хлещут дожди, сыплет снег. По комнатам гуляет ветер. Отопление, электропроводка – срезаны. Полнейшее запустение, разруха. Что случилось?! Взрыв, война?
    Расспрашиваю у местных палешан о причинах такого небывалого в истории промысла бедствия. Как вы могли допустить такое? Где же была местная администрация, и кто ее представляет?! Кто именно растащил имущество, уникальную библиотеку с редчайшими древними изданиями?! Куда исчезли огромные финансовые средства?! Кто и как сумел разогнать довольно большой коллектив художников с талантливыми мастерами?! Где теперь разместить всех искренне желающих учиться и работать в сплоченном здоровом коллективе?!
    А главное – у кого теперь вы будете набираться опыта!? Своих-то настоящих учителей вы всех повыгоняли!!!
    Вопросы, вопросы….

    Зная палешан, как добрых и гостеприимных людей, с удивлением наблюдаю в их глазах разгорающиеся огоньки справедливого гнева, когда они начинают говорить о тех, кто грабил и разрушал здание художественных мастерских и выгонял людей на улицу. Такое преступление сродни действиям гитлеровских войск СС, говорят художники-фронтовики.
    Все виновники устроенного ими святотатства живут в больших, комфортабельных жилищах, называемых теперь особняками, передвигаются в заграничных механических «каретах» С ангельским, невинным видом и муравьиным азартом мельтешат они с кистями и красками в церковных притворах, беспрестанно осеняясь и окропляясь. Трутся у парадных дверей домов искусствоведов, всяких Академий, Союзов, выпрашивая очередную побрякушку. Активно представляются истинными, единственными представителями и правопреемниками палехского искусства. Задолго до рассвета встают они в очередь, расталкивая друг друга локтями, к очередной кормушке с дикими криками о коллективном творчестве. Крайне обижаются, когда оскудевает рука дающего и осыпающего их головы золотым дождем, каким-нибудь званием, медалькой от имени того или иного благодетеля из власть предержащих.
    Все они люди пришлые с пагубными местечковыми пристрастиями, обычаями и совершенно не пригодные для жизни в Палехе. Кажется и родные места, где Господь сподобил их появиться на свет, с горькой отрыжкой выплюнули этих изгоев шататься по свету.
    Шатайтесь на здоровье, только зачем пакостить там, где вас накормили, одели, обучили и дали возможность жить и работать, как нормальным людям. Многие и всю свою родню перетащили в чужое для них село и стали называться палешанами, династиями…
    Вот ведь, как сладки чужие яблочки! Ай да Палех! – Райский уголок!

    Боюсь, что может сложиться не очень хорошая ситуация, когда загрустившие палешане по русскому обычаю начнут вылавливать этих мерзавцев и бить им морды, а может и того хуже…
    Поэтому, вероятно, сообществу художников, которого они лишили крыши над головой и теплых намоленных стен мастерских следует посоветовать предложить этим вышеупомянутым шкодникам: – собраться с рабочим инструментом и немедленно начать ремонт разрушенного здания. Потребовать вернуть все украденное имущество, библиотеку и финансовые средства, которые были накоплены не одним поколением мастеров. Ну, а напоследок, выставить их на базарной площади для публичного осуждения, поставить на лбу Каинову печать и отправить туда, откуда они явились, на историческую родину.

    Главный вопрос, почему уникальное искусство стало вдруг безразлично государству, остается без ответа.
    Январь 2010 год.

    С уважением к читателю. Палешанин, бывший фронтовик Голиков Николай Иванович 1924 года рождения. Народный художник России.

    В заключение, помещаем впечатления от посещения села Палех представителей древнего палехского рода Париловых, которые были с группой художников из станицы Михайловки Волгоградской области на этюдах летом 2009 года…

    «…Прочитала Вашу заметку. Полностью согласна с ней. Действительно, многое, написанное в ней, я сама видела и почувствовала. Например, в музее мне бросился в глаза контраст между залами мастеров прежнего Палеха и залом современных мастеров. Действительно про новые работы можно сказать сплошная пестрота. Я высказала свое мнение работнице, ее звали, кажется, Оля, и она в знак согласия даже кивнула головой. Я была удивлена, как такие работы могли поместить в музее. Я понимаю, в каком-нибудь выставочном зале, но в музее должны быть только работы, действительно, чем-то очень замечательные. Так же мы удивились, когда увидели полуразрушенное здание, с разбитыми стеклами в окнах. И это оказались мастерские! Не где-нибудь, а в селе Палех, которое славилось на весь мир своими художниками! Конечно все это, как нельзя лучше, характеризует местную власть, ее отношение к искусству. Можно догадаться о ее отношении к творческим людям и к памяти тех, кого уже нет, но кто заработал эту всемирную славу. Палех тем и отличался от Холуя и др. сел, что над работами художники трудились долго, кропотливо, не из коммерческих соображений. Но сейчас другое время. Раньше, я читала, не каждую работу у художника принимали. Могли вернуть на доработку, указывали на ошибки. А сейчас каждый сам себе хозяин. И с авторскими правами в нашей стране полный беспредел. Конечно, можно через суд чего-то добиться. Но разве пойдет художник в суд. Суд - это время, здоровье и деньги. Я представляю, как горько видеть Вам этот памятник надругательства над палехскими мастерами. Когда мы проходили мимо. то с удивлением увидели, что там на стенах висят брошенные стенды с уникальными фотографиями. Вы знаете, это было ужасно видеть. Может этот вопрос надо решать на уровне правительства. Вы не пробовали?
    Когда прочитала первые строки заметки, у меня сердце защемило. В Палехе осталась частица моей души. Пишу эти строки и у меня сразу слезы на глазах. Так обидно за всех. Сколько люди пережили, как пострадали, а кто и погиб. Мне вообще всех людей жалко. Что-то все суетятся, отвоевывают место под солнцем, а все пройдет и ничего не нужно. Только искусство вечно, особенно изобразительное. Оно и спасает в этой жизни от всякого уныния, и есть смысл жизни…»
    Галина Парилова лето 2009 г.

      http://yrgens.livejournal.com/