"
Просила. Как только развился отек легких и подключили к ИВЛ. Ответ: эвтаназия у нас запрещена. Ну почему эвтаназия?
Может, я что-то здесь скажу неправильно.
Но я абсолютный сторонник того, как это организовано на западе.
Т.е. меня это устраивает, не зависимо от этической стороны проблемы, а только то, что касается меня лично.
Итак:
мы имеем возможность (каждый, без давления и принуждения) официально - в здравом уме - сделать нотариальное распоряжение о том, как должно поступить с нами (каждым конкретно) в том случае, который наступит, когда сам собой уже распоряжаться не в состоянии.
Т.е. отказ от подключения к жизнеподдерживающим машинам. Умер - значит умер.
Такая позиция у нас обусловлена, естественно, пониманием нашей системы здравоохранения и этикой, как ни странно.
В первой и общей части - система здравоохранения - заинтересована в том, чтобы "машинами" продлить состояние умирания, чтобы наработать капитал, состричь его с больничной кассы.
Именно поэтому считаю хорошей возможностью, когда любой человек вправе дать свое собственное распоряжение о том, хочем он того или нет, когда нет никакой надежды.
Лично я сочту за счастье умереть в том момент, как это предписано мне Богом.
И ничего страшного в смерти нет.
Страшное в страданьях предшествующих смерти.
Один мой хороший друг умер как раз от инсульта, заранее распорядившись не подключать его к машинам.
Он не страдал.
В 1 ночи заехали на наш этаж с криками и визгами ( когда оне выселяются или заселяются, то двери всех их номеров открыты), а в 6 утра они уже встали... 
Они кричали все 8 часов...
, и ты понимаешь, что все отдыхают, а ты тут... Хорошо хоть экскурсий сегодня на меня нет. Хотя отвлеклась бы (от зависти 
), и время быстрей пришло.
Прям напасть у нас - у некоторых соседей все иголки обгладывают, если они не успевают из опрыскать. Причем заранее опрыскивать бесполезно - нужно, когда уже гусеницы вылупятся. А они такие мерррррзкие - сначала малюсенькие черные, потом зеленые, а потом сантиметров в 5 длиной светлокоричневые, с ногами!!! Бррррр И я их страшно боюсь! И у нас всегда - кто кого 
Что-то же ему чудилось...
